Купил доски, чтобы в сенях перекрыть потолок, а привезли их с пилорамы, когда я был в отъезде. Возвращаюсь домой - доски свалены у огорода. Дело между тем происходило в середине сентября - зарядили дожди. А у меня каждый день - службы или требы: домой возвращаюсь в полной темноте, и никак не доходят руки порядок навести. Наконец, в один из вечеров вывесил во дворе лампу и начал таскать доски в избу на потолок, чтобы, значит, не мокнуть им более под дождем, а сушиться под крышей и ожидать своего часа.

Заодно еще растопил во дворе железную печку и поставил на нее бак с бельем - для кипячения.

И вот таскаю я доски, стираю одежду: свет в доме горит, двор освещен, печурка раскалилась и шипит от дождя, и вдруг - в полусотне метров захрюкали кабаны. "Ну, - думаю, - совсем обнаглели!" А потом вспомнил: у меня же картошка не выкопана! У всех выкопана, а у меня - нет: времени все не хватает - ночью что ли ее копать? Вот, стало быть, на картошку они и пришли. Ходят кругом, похрюкивают... Поросята иногда осторожность, теряют, лезут вперед, и тогда слышится сердитый охрюк - иначе не назовешь, сильный шлепок и - жалобный визг. Тем не менее звери подходили все ближе. Я принес из дома ракетницу и выстрелил в воздух: стадо припустилось к реке.

На другой день получился нечаянный выходной: где-то размыло дорогу, и машина за мной не пришла. Тут добрался я и до картошки, благо дождь перестал. Копаю-копаю, подходит к пряслу сосед. Сосед этот знаменит тем, что и по крестьянским меркам он человек жадноватый. Прошлой зимой, в пору собачьих свадеб настрелял он собак. Говорил, что только бродячих, но по деревням разом исчезло несколько общеизвестных псов, оттого мужики верили ему слабо: напротив - сомневались и подозревали. Освежевав добычу, сосед решил выделать шкуры и пришел ко мне за рецептом. Я дал ему какую-то охотничью книжку, с тем и расстались. Спустя время он заявился с жалобой и обидой: вся пушнина облезла. Раскрыл я охотничью книжку и стал пункт за пунктом проверять - так ли он делал. Оказалось, что кислоты вбухано впятеро больше нормы.

- Зачем же? - не понял я.

- Так для себя же, - объяснил знатный добытчик.

И вот теперь стоял он, облокотившись на столбушок, и покуривал папироску.

- Ты, паря, не выручил бы меня?

- А в чем дело?

Он протягивает мне газету. Выясняется, что редакция объявила конкурс и обещает миллион тому, кто угадает число подписчиков на следующий год. И сосед просит меня назвать ему счастливейшее число и обещает двести пятьдесят тысяч. Пытаюсь объяснить бессмысленность этой затеи, но, кажется, безуспешно: он мне не верит.

- А за триста?..

- Да если, - говорю, - ты и угадаешь, они всегда могут изменить это число.

- Ну, тогда ладно, - и обиженно вздыхает, - а чего ты вечером свет жег?

Рассказываю про доски, про кабанов, и вдруг он шепчет:

- Кабан...

Оборачиваюсь: по деревенской улице спокойно бредет огромнейший вепрь.

- Ничего себе туша, - бормочет сосед. - Может, того - подстрелим?.. Мол, оберегаясь от опасности, а?.. Весной медведя-то подстрелили, который на пасеке домики поразломал?..

- Подстрелить - подстрелили, но составили акт и мясо сдали в столовую, - охлаждаю я пыл соседа. - Ты лучше сгоняй к егерю за лицензией, а потом и поохотишься со спокойной душой.

- Лицензия, паря, денег стоит, да и времени нет, я уж так как-нибудь, - и, пригнувшись, убегает к своему дому.

Я продолжаю копать. Спустя полчаса охотник возвращается.

- Чего-то, - говорю, - не было слышно выстрелов.

Сосед только машет рукой.

- Что такое?

- Я его преследовал, преследовал, смотрю - приворачивает к ферме. Думаю: со свиньями познакомиться хочет. А там ведь свинарь - его опять же защитить надо! Ну, паря, я аж бегом бросился! И вдруг: кабана этого собаки в ворота пропускают, а на меня набрасываются... Тут свинарь вышел и говорит: "Спасибо, что борова нашего пригнал, а то он, гад, убег сегодня куда-то"... Так что не повезло мне...

- Да отчего ж, - говорю, - "не повезло"?.. Вот если бы подстрелил, тогда бы точно не повезло: и за кабана платить бы пришлось, и ружье бы, наверное, отняли.

- Вообще-то да, - удивленно соглашается он и вдруг замечает: - Картошки, паря, у тебя маловато.

- Мне двух мешков хватит.

- А я, паря, нынче сорок мешков собрал - девать некуда... У тебя мелкой-то много?

- Попадается.

- Ты ее отдельно откладывай: я для поросенка возьму - тебе она все равно без надобности...

- Ладно, - говорю, - отложу.

- Слышь, паря, это... А за пятьсот? Хорошие, между прочим, деньги... Ну что тебе, трудно что ли? Помолись, расспроси там, - указывает пальцем в небо, - насчет этой цифры...

Снова начинаю объяснять, но он не слушает:

- Пятьсот, - говорит, - мое последнее слово: больше - не дам, - и уходит.