На каждой автомобильной базе есть свой привратный пес, чаще всего именуемый Шарниром, Баллоном или Карданом. У наших механизаторов тоже завелся свой Кардан, однако он был не собакою, а лисой, точнее говоря - лисовином. Первого появления его в гараже никто не помнил - достоверно только, что произошло это летней порой, когда лисы выглядят неказисто и на облезлых кошек похожи больше, чем на себя.

Что было надобно Кардану среди комбайнов и тракторов - загадка, однако он приходил почти каждый день. Табачного дыма лисовин, как и все животные, не переносил, к водочному запаху относился спокойно, но, сколько бы мужики не угощали, пить отказывался. И вот, при таких своих неудобных качествах он более всего дорожил именно мужской компанией.

Поначалу мы думали, что он с младенчества был приручен, но сбежал от хозяев, однако лисовин не только не позволял никому погладить себя: никто ни единого раза к нему даже и не прикоснулся. Ну, подивился, подивился народ, а потом привыкли. Идет, скажем, кто-нибудь из мужиков на работу, Кардан вылезет из кустов и семенит рядом. Или, к примеру, устроятся механизаторы в старом бесколесном автобусе выпить водочки, Кардан сидит возле двери и разговоры слушает. Никто его не прикармливал, да оно и понятно: закусывали-то мужики не курятиной, а соленым огурцом, к которому дикий зверь особого интереса не испытывал. Проголодается - сбегает в поле, изловит сколько надо мышей и - обратно. Собак Кардан не боялся. Во-первых, гараж находился далеко от деревни, а во-вторых, лисовин был безусловно хитрее и ловче своих одомашненных соплеменников: мог взобраться и на крышу сторожки, и на комбайн.

Тут надобно пояснить, что представлял из себя колхозный гараж. Это - одноэтажное кирпичное здание мастерских, рядом с которым располагалось натуральное грязевое озеро - место разворота машин. На противоположном берегу озера - крытый гараж для автомобилей. Позади его рядами стояли исправные комбайны, косилки и трактора. А уж за ними по обширнейшей луговине тут и там были разбросаны ломаные-переломаные образцы разнообразнейшей сельхозтехники. К луговине примыкал лес - где-то в этом лесу и жил шоферской приятель.

Безмятежие продолжалось до осени, пока Кардан не начал линять, превращаясь в пушного зверя. Тут мужички озадачились: охотничий сезон начинается, зверь может и на выстрел нарваться, и в капкан угодить... Охотников, правда, у нас немного, и они пообещали в безбоязненного лисовина не стрелять, а капканами всерьез занимался один лишь егерь, который согласился устанавливать их от нашего колхоза подальше. Механизаторы успокоились, но ненадолго: среди зимы, когда начались лисьи свадьбы, Кардан исчез.

Мужики, мало склонные к проявлению тонких чувств, признавались: "Как только встретишь лисий след, думаешь: не друг ли наш пробегал?" Да и я: увидел в окно лисичку, вышел на крыльцо и тихонько позвал: "Кардан", - но только снежная пыль взметнулась!..

Как-то весной заходит ко мне длинный электрик: вернуть прочитанную книжку и попросить новую.

- Вот, - говорит, - очень заинтересовала меня рассудительность, - не помню уж, что за труд осваивал он в тот раз: кажется, проповеди кого-то из отцов Церкви.

- Да, - соглашаюсь я: - понятие очень важное.

- Рассудительность главнее всякого формализма.

- Это, - спрашиваю, - ты о чем?

- К примеру: охотиться на диких зверей можно?.. Можно. И если человек добудет пушнину на шапку себе, жене или ребенку - тоже не грех. А куда денешься? У нас морозы такие, что без меховой шапки никак нельзя. Да хоть и на продажу - денег-то у народа нет, жить не на что. Правильно я понимаю?.. Теперь подумаем дальше, и не формально, а по рассудительности: если я подстрелю лисицу - не грех, а если Кардана?..

- Вот, - говорю, - подо что ты богословие подводил...

- Мужики бают, один тут... шкурку рыжую продает... недорого: бочина дырявая, а мех вокруг опален, - в упор стреляли... Какая лиса человека к себе подпустит? Только Кардан... Что теперь с тем гадом делать?

- Помолись за него.

- Это - формально, а по рассудителъности?

- Помолись.

- Жаль. А я уж... - и стал рассказывать о всяких электрических каверзах, которые он измыслил против злодея: одни были вполне безобидны, но другие - вроде подведения оголенного провода под очко нуждного места - даже опасны.

- И за тебя, - говорю, - надо помолиться, а то напридумывал ужасов. - А вы, между прочим, на мои коварные планы нисколько не возражаете! И даже вроде наоборот... Это - по рассудительности?

- Нет, - говорю, - от страстей. Так что по рассудительности надобно и за меня помолиться.